|
(отчёт о восхождении 1Б к.с. 1-6 февраля 2005 года)
Первый раз я встретился с ним взглядом в августе 2003
года во время посещения плато Лаго-Наки. Пожалуй, именно
эта гора стала той отправной точкой, с которой начали осуществляться
мои безумные идеи, регулярно приводящие в беспокойство простых
обывателей. Всё бы и окончилось на уровне мечтаний, если
бы я не нашёл во всемирной Сети ресурс, посвящённый нагорью
Лаго-Наки и массиву Фишт. Прочитал отчёты о походах, посмотрел
фотографии, нашёл единомышленников и загорелся. С тех пор
названия «Лаго-Наки», «Абадзеш», «Хаджох», «Гузерипль»,
«Нагой-Чук», «Оштен» и «Фишт» стали для меня поистине музыкой.
Что же это за район?
Плато Лаго-Наки и Фишт-Оштеновский массив располагаются
на Западном Кавказе в 60 км к северо-западу от города Сочи.
Со всех сторон нагорье окружают леса, переходящие по мере
набора высоты в субальпийские и альпийские луга. Доминирующая
вершина – Фишт (2867 м), с которой спускается самый западный
кавказский ледник. Отсюда берёт своё начало Белая – одна
из наиболее красивых и чистых рек юга России.
Географическое положение и живописные пейзажи способствовали
популярности района среди туристов и альпинистов. Первые
классифицированные маршруты на Фишт появились в восьмидесятых
годах двадцатого столетия. Скальные стены, снежники, ледники
– здесь есть полный набор как для начинающих, так и для
серьёзных спортивных групп. Не очень большие высоты и подходы
через два перевала способствуют снижению затрат времени
на акклиматизацию.
После очередной экзаменационной сессии душа рвалась на волю.
Да и квалификацию терять было нельзя – ради чего я тренировался?
Но зимние сборы альпклуба МИФИ – вещь только виртуальная,
присоединяться к кому-нибудь ещё было уже поздно, а лыжный
поход в Хибины вместе с участниками наших летних восхождений
мне не подходил по снаряжению, подготовке и идеологии. И
тут из Краснодара пришло заманчивое предложение – Фишт в
феврале. Для меня, третьеразрядника-«бройлера», не имеющего
за плечами никакого зимнего опыта, приглашение от эльбрусского
гида и восходителя на пик Хан-Тенгри и пик Ленина стало
приятным сюрпризом и дополнительным стимулом к работе. Тем
более что компания обещала подобраться весьма и весьма серьёзная.
Самым большим препятствием для меня стал поиск напарника
– единственное необходимое условие, на котором отец согласился
меня отпустить. Всеми силами я вцепился в своего однокурсника
Михаила Федина – горного туриста и просто человека, с которым
можно полезть в самые глубокие дебри. Но – не сложилось,
и после двух бесед бастион рухнул: приобретён билет до Краснодара
на тридцать первое января. После некоторых вычислений и
предположений срок возвращения был назначен на седьмое февраля.
Итого полная неделя в горах с предположительно четырёхдневным
полным отрывом от цивилизации, тёплого жилья и людей.
Для организатора этой авантюры, Сергея Баранова, это был
уже шестой подряд выезд на зимний Фишт. В Москве мои одноклубники
не поняли: что в это время года там делать? Снега выше головы,
долгий подход и вообще нормальные люди зимой туда не суются.
В этом и заключалась вся соль: нет егерей – не надо платить
за посещение заповедника, а трудности в пути только приветствуются.
Для восхождения на вершину был выбран маршрут 1Б комбинированный.
Но до этого предстоял ещё подход через два некатегорийных
– правда, летом – перевала. Против нас играла ещё и непредсказуемая
и традиционно циклонная Фишт-Оштеновская погода. При неудачных
раскладах зависнуть можно на неделю. Но выбор уже был сделан.
Суббота и воскресенье были посвящены закупкам продуктов,
подбору одежды, комплектованию аптечки и запихиванию всего
этого в столитровый рюкзак. Особенно долго сопротивлялась
пуховая куртка, всё время норовившая восстановить объём.
А ведь в Краснодаре ещё надо было погрузить спальный мешок!
После трёх часов уговоров всё, что требовалось, разместилось
в сером вместилище с лямками.
Поезд Москва – Адлер уходил с Казанского вокзала в понедельник
утром, и добираться надо было в традиционный час пик через
половину города с габаритным рюкзаком, торчащим ледорубом
и мешающимися лыжными палками. За пять минут до отправления
я был уже на платформе. Погрузка, короткое прощание и плавный
отход. Всё, вихрь странствий закружился.
Вторник, первое февраля, раннее утро. Снежные пейзажи остались
севернее, и о них теперь напоминают только наметённые сугробы
в тамбуре. Точно по расписанию поезд подходит к станции
Краснодар-I. Короткая встреча на перроне с моим дядей, переход
через ровный строй настырных таксистов, и я занимаю кресло
в зале ожидания автостанции. Ну вот, теперь время действовать
самому. Напоминаю о своём существовании Сергею Баранову,
которого я пока знал лишь виртуально. Получаю команду брать
билет на Майкоп и ждать остальных участников команды.
Кандидатов на восхождение первоначально значилось двенадцать.
Потом их число сократилось до восьми, а в конце концов я
оказался четвёртым. Что ж, минимальный состав штурмовой
группы есть. «Вести с полей» поступали противоречивые. Одна
сильная команда забуксовала, другая вынуждена была повернуть
в пятидесяти метрах от вершины из-за погоды, на Новый год
выпало два метра снега. И всё равно отступить в последний
момент я не мог.
Вскоре прибыли Андрей и Настя – потомственные горные туристы.
Руководитель, Сергей, появился за десять минут до автобуса.
Погрузка, пробивание через толпу отъезжающих, и на ближайшие
два часа я расслабился в комфортабельном кресле немецкой
«Зетры».
Краснодарский край встретил лёгким морозом и немного потускневшим,
но всё же летним пейзажем. И какая разница между июлем и
февралём? Моё знание города и его окрестностей слегка удивило
моих новых напарников, и так я был признан местным.
Вокзал Майкопа. Здешние таксисты ещё более настойчивы, но
в этот день их предложение осталось без ответа. До автостанции
добрались городским транспортом. Проезд – три рубля. О таком
коммунизме остаётся только мечтать.
За три с половиной часа до отправления в Гузерипль пройдены
процедуры обеда, переупаковки рюкзаков и моей идеологической
проверки. «Тест-драйв» был назначен на вечер, на переход
до приюта «Партизанский».
Основная масса людей, севших в Майкопе, рассосалась после
Хаджоха, где к нам присоединились два туриста – Лёва из
Майкопа и московская студентка Татьяна родом из Якутска.
Конечно, их программа была легче нашей, но они согласились
в первый же вечер идти с нами до Партизанской поляны.
Дорога туда представляет собой семикилометровый участок
асфальта, его гравийное продолжение, затем лесовозную бульдозерную
колею и финишный отрезок по лесной тропе с набором высоты
около семисот метров. И вновь мне не удалось правильно распределить
силы. С непривычки я угодил ногой в заполненную водой яму,
зачерпнул жидкость в ботинок, но мне тут же была оказана
помощь. Стемнело, ориентироваться стало труднее, расстояния
между привалами всё сокращались. После того, как дорога
пошла на спуск, стало ясно, что идём неправильно. Особенно
трудно пришлось мне и Насте, которая, как выяснилось позже,
поехала с простудой. В одиннадцатом часу участники оказались
на пределе. Решено было ставить лагерь прямо на дороге.
У меня началась гиподинамия – движения давались с огромным
трудом, даже жевать печенье, особенно на фоне отсутствия
воды, не получалось. Сказывался и короткий сон накануне.
И тут ударил мороз. То есть я падаю и засыпаю, но при этом
околеваю. Усилием воли заставил себя подняться, походить,
подвигаться. Лучше не становилось. Натянул пуховую куртку.
Установили палатку, приготовили чай. Проявляя чудеса эквилибристики,
уселись вшестером в формально трёхместной палатке (в ней
нам предстояло жить вчетвером). Как при этом не пролили
чай из кружек и не отдавили друг другу конечности, остаётся
только гадать. Плохое самочувствие не желало улетучиваться,
поэтому я отказался от приёма пищи. Серёга насильно впихнул
в меня несколько кусков копчёного мяса и сыра. Сравнительно
удобно устроившись – а спать всем приходилось на боку, поворот
на спину означал стеснение остальных и прижатие крайних
к мокрым и обледеневающим стенкам палатки – все заснули.
Проснулся я от резкого возгласа: «Тихо!» Судорожное вслушивание
в пустоту и отдалённый шум трактора. Нет, пока всё спокойно,
нас не переехали. Слегка помятые, мы выбираемся на поверхность.
Десять утра – вот расплата за вчерашние гонки. Сергей уходит
на разведку, остальным приходится готовить завтрак, собирать
рюкзак и морально готовиться… ко всему, что угодно. Оказывается,
мы промахнулись километра на три. Повезло хоть, что стали
около воды, и не пришлось топить снег.
Через полтора часа вернулся Серёга, и после коротких сборов
мы двинулись к Партизанской поляне. Вот и нужный поворот,
и ориентиры – мачты ЛЭП вдоль дороги. Эта колея не столь
разъезженная, зато более глубокая. В одном месте мою вчерашнюю
детскую ошибку повторил Андрей – ступил в глубокую лужу.
В пути чувствуется потеря воды – начинаю есть снег. В мокром
снегу вязнут ноги, поясной ремень отказывается принимать
свою долю груза, из-за чего ноют плечи. Подъём по селю,
затем переход по лесу, и в четвёртом часу мы достигаем заветного
тёплого приюта. Горячая печка, кровати – об этом я уже успел
забыть.
Смотритель приюта дед Виктор устроил нам встречу, предоставил
комнаты – в нашем насквозь коммерческом мире не верится,
что это может быть бесплатно. Время отдыха было потрачено
на перераспределение груза, обсуждение тактики и разговоры
с дедом. В его комнате постоянно стоит густой дым от печки
и табака, в котором, как ни странно, можно свободно существовать.
На свежем воздухе легче, но гораздо холоднее. И всё же я
предпочёл ночевать в спальнике на полу, но в одной комнате
с ребятами, чем на мягкой кровати у стенки в тепле, но вместе
с дедом.
Рано утром, оставив на сохранение три килограмма еды, кроссовки,
кошки, термос и ещё кое-что по мелочи, мы двинулись в сторону
приюта «Фишт». Перед нами была снежная целина, лес и два
перевала. Мышцы пришли в тонус, а после более грамотной
упаковки рюкзака стало идти гораздо легче. На этом переходе
я впервые узнал на себе, что такое тропить. Уже после десяти
метров стало тяжеловато. Ноги проваливались по колено, но
это занятие мне начало нравиться. Конечно, меня и Настю
пускали первыми далеко не наравне с Серёгой и Андреем, но
и свою лепту в продвижение группы мы тоже внесли.
Погода установилась великолепная, пугал лишь атмосферный
фронт в районе Белореченского перевала.
Перед входом в лес я отстал. Плюнув на эмоции, я ловил свой
темп и наслаждался пейзажами. Для ускорения и для доставки
продуктов – часть из них была у меня – мне навстречу выслали
подмогу. На деревьях с периодичностью в пятьдесят метров
висели маркеры – бело-красные таблички, указывающие тропу.
Обычно они висят в трёх метрах от земли, но сейчас они находились
на уровне щиколоток. Под трёхметровым слоем снега – деревья,
кусты, брёвна. Во время перехода по одному из таких участков
у меня нога провалилась куда-то далеко вниз, и я увяз по
пояс. С помощью Андрея, лыжных палок и чьей-то родственницы
я выполз на поверхность. Запомнилось и пересечение речушки
около бывшего приюта Армянский. Вообще-то там есть мостик-бревно,
но оно под слоем снега в рост человека. Саму реку мы пересекли
по снежному покрывалу. К двум часам дня мы вышли на границу
леса. Идти дальше означало остановиться в продуваемой и
безводной зоне под перевалом, поэтому решено было остаться
на удлинённую стоянку здесь.
Ради интереса я прошёлся ещё сто метров. Солнце нещадно
палило, хотелось раздеться, несмотря на отрицательную температуру.
Совершив круг почёта вокруг вешки, я вернулся к лагерю.
После обеда ребята залезли в спальники, а я решил ещё подышать
свежим воздухом, пока окончательно не замёрзну. Наконец
начал получать удовольствие от первого зимнего мероприятия.
Перед сном решили устроить просушку ботинок, так и не давшую
результата, а к утру и кожаные ВЦСПС, и пластиковые «Кофлач»
покрылись коркой льда.
Переход по безлесной зоне под Каменным морем вызвал ожесточённый
спор между Сергеем и Настей по поводу местоположения Инструкторской
щели. Компромисс так и не был найден, но перед подъёмом
на перевал о споре забыли до возвращения.
Перевал Гузерипль, короткий отдых и фотосъёмка. Памятная
стела лежит на боку. Какие пионеры так постарались? С самого
перевала уже хорошо просматривается цель всего нашего мероприятия
– снежная вершина Фишта.
Пожалуй, самым технически сложным участком оказался переход
между перевалами Гузерипль и Армянский. Прямо над тропой
образовался пятиметровый снежный наддув. Под ним крутой
склон, переходящий в ущелье реки. Снег был мокрый и вязкий,
руководитель принял решение двигаться с интервалом в семьдесят
метров. Я шёл последним, и моё ожидание растянулось на полчаса.
Шёл я с лыжными палками, не догадавшись почему-то отцепить
от рюкзака ледоруб. Каждый шаг я проделывал с усилием воли,
стараясь не потерять равновесие. На подходе к Армянскому
перевалу, как мне показалось, я даже чуть-чуть постарел.
Перевал Армянский, 1938 метров. С него уже видны домики
приюта «Фишт» - нашего основного и самого желанного пристанища
за все четыре дня. С восточного склона горы Оштен сошла
свежая лавина, накрыв собой маркированную тропу, и нам пришлось
наугад, проваливаясь по пояс, искать обходной путь по её
«берегам». Особенно опасны были стволы и ветки деревьев,
засыпанные слоем снега. После короткого перехода по лесу
мы дошли до реки Белой. Над водой возвышались двухметровые
сугробы, мосту Сергей после разведки доверять отказался,
пришлось перебираться на другую сторону по камням.
Два двухэтажных коттеджа приюта «Фишт» оказались засыпаны
снегом по крышу. Вход на второй этаж оказался в одной ступеньке
от «земли». Дверь открыта настежь, но комнаты ещё хранят
запах дыма от печки-буржуйки. Предыдущая группа была здесь
в середине января и уходила в спешке, оставив значительную
часть вещей. Экскурсия по первым этажам с фонарём обнаружила
следы пребывания белореченцев, воронежцев, сочинцев и туапсинцев.
С Нового года под потолком остались висеть воздушные шарики,
на столе лежала коробка петард и бенгальских огней, восковые
свечи. Из штатных продуктов, которые должны были находиться
на приюте, осталась только миска гречневой крупы, миска
риса и около двух килограммов сахара. Зато там стояла полная
коробка чипсов с истекшим сроком употребления. Брошенных
на приюте вещей хватило бы одеться и обуться в летнее ненастье:
резиновые сапоги, шерстяной свитер, куртка. В одном из углов
лежала гитара и новенький атлас Краснодарского края. Потемневшие
от времени и сырости матрацы и подушки были в беспорядке
свалены на нарах.
Выбрав самую тёплую, чистую и светлую комнату, мы незамедлительно
поставили палатку прямо на нары и занялись обедом. Был объявлен
продуктовый коммунизм, и всё равно мне досталось замечание
от руководителя о плохом питании.
Стемнело довольно быстро, и по зимнему южному небу рассыпались
звёзды. За окном, спрятавшись во мгле, дремал Фишт, так
и не допустивший к себе с ноября месяца ещё никого.
Стало ясно, что к седьмому февраля вернуться в Краснодар
будет проблематично. Ребята назначили контрольный срок возвращения
на восьмое, но после взгляда на формирующийся на юге за
Белореченским перевалом циклон, даже такой расклад выглядел
оптимистичным. Что я терял? Билет до Москвы стоил шестьсот
двадцать шесть рублей. Будут ли потом места на девятое или
одиннадцатое число? А главное, как сообщить о моей возможной
задержке? Объявленные четвёртые сутки моего пребывания вне
зоны связи истекали. А если ещё один снегопад? Выражение
лица Сергея оптимизма не добавляло. Полметра снега в день,
заметёт следы, засыплет маркеры. А ещё Москва и Краснодар
сойдут с ума. Лишь от гор веяло холодным спокойствием.
Пятого февраля в восемь утра маленькая группа вышла на восхождение.
Ровный шаг, минимум разговоров, каждый думал о своём. С
юга циклон подтягивал всё новые силы и медленно продвигался
в нашем направлении. Недалеко от подножия Настя отказалась
идти дальше. Сергей, я и Андрей – именно в таком порядке
– продолжили путь к вершине.
Как назло с северной стороны нещадно палило солнце. На крутых
тридцати- сорокаградусных подъёмах ноги тонули по колено.
С набором высоты снег становился всё плотнее, и приходилось
делать несколько движений ногой для выбивания устойчивой
ступени. Начались проблемы с ориентировкой: в какой кулуар
лучше пойти, с какой стороны обойти скалы. Путаницу вносили
и «новообразования» в виде снежных наддувов и гребешков.
И всё же к полудню мы добрались до предвершинного гребня
и скал. Даже без ветра лицо от мороза начало покалывать,
камни коварно скользили под ногами, а снег приобрёл плотность
асфальта. Циклон с юга демонстрировал свои намерения, заволакивая
юго-восточный скальный бастион. Мобильную связь к моему
удивлению удалось поймать, причём мощность сигнала была
почти вполовину максимальной. Только я успел набрать сообщение,
что задерживаюсь, как сигнал исчез окончательно и бесповоротно.
Был назначен совет, который через пять минут постановил
спускаться вниз. Что нас ожидало в случае продолжения? Закрытый
ледник, снежные карнизы, постоянный порывистый ветер и минимум
два часа простого снеготоптания. А так мы набрали зимние
2500 метров и подошли под ключ маршрута 1Б.
Спуск по мягкому глубокому снегу – одно из моих любимых
занятий. Правда, если склон километровый и почти отвесный,
то немного страшновато. Да, практики в оврагах Коломенского
недостаточно для уверенного и бесстрашного спуска. Но моя
цель – стать старым, а не бесстрашным альпинистом.
На подъём было затрачено четыре часа, спуск занял чуть больше
тридцати минут. Солнце продолжало жарить, как бы издеваясь
над нами. Я ещё раз взглянул на такую близкую вершину и
глубоко вздохнул. Что ж, будет повод придти сюда ещё.
Следующие полдня были посвящены обсуждению дальнейшей тактики.
Конечно, хотелось успеть к поезду, но для этого нужно было
обязательно спуститься в Гузерипль к пяти утра, когда отходит
единственный автобус до Майкопа. А пробежать за один день
тот путь, что мы шли три с половиной дня – слишком сложно.
Тучи, затянувшие всё небо, только подчёркивали нереальность
этих планов. Насте опять нездоровится. На ночёвку решено
было остаться на приюте, и утром шестого февраля идти, как
получится.
Ночью небо освободилось от серой пелены. Два будильника
сработали точно по расписанию, но никто не решился первым
подать пример и выползти из заиндевелой палатки. Ботинки
снова окаменели, и согревать их пришлось своими ногами.
Завтрак, короткие сборы и ритуал прощания с приютом сдвинули
время выхода почти до девяти часов. Тем не менее, в десять
тридцать мы были уже на Армянском перевале. Шоколадка, термос
чая, раздумья: впереди самый короткий, но самый сложный
участок между перевалами. Фишт искрит нам снегом на прощание,
по его склону зигзагом идёт наша вчерашняя тропа. «До свидания»,
- еле слышно говорю я ему.
Пока снег не раскис, опасный участок под наддувом по своим
следам мы миновали довольно быстро. Как всё-таки тяжеловесно
и неуклюже смотрятся человеческие следы на фоне отпечатков
заячьих лап и козьих копыт!
После привала на перевале Гузерипль на спуске мы развили
приличную скорость. Неужели я так умею бегать с рюкзаком?
Обеденный перерыв на границе леса на месте нашей прежней
стоянки. Ещё сохранился тёмный отпечаток от палатки и… свежие
следы на его месте. Удобные клочки привлекают не только
шальных туристов.
Участок леса в обратном направлении мы проскочили гораздо
быстрее, чем на пути на Фишт. На том же самом бревне я вновь
провалился по пояс. Появилось ощущение удовольствия от хождения
и нагрузок, началось привыкание к дикому образу жизни, пропало
желание возвращаться в цивилизацию.
Солнце клонилось к западу, снег подмёрз, скорость существенно
возросла. К шести вечера мы спустились к приюту «Партизанский».
Одиннадцать часов хода, включая время стоянок, тридцать
три километра и два перевала – каково? Однако Настя валилась
с ног, отказываясь идти дальше.
Продукты и вещи, оставленные ради облегчения на Партизанке,
оказались в целости и сохранности. Надо было что-то делать
с тремя килограммами продуктов – тащить всё на себе было
неразумно. Что-то было съедено тут же, что-то мы оставили
смотрителю, самую маленькую часть взяли с собой.
Назвать неглубокий сон с шести до одиннадцати вечера ночёвкой
язык не поворачивается. И всё же Серёга решил всей группой
спускаться ночью в Гузерипль.
В половине первого ночи царило полное безветрие и приятный
лёгкий мороз около минус пяти градусов. Лесная тропа, спуск
по селевому потоку, выход на лесовозную колею – участники
сильно разогнались. Даже у меня открылось второе дыхание.
По мере спуска от Партизанской поляны до Гузерипля резко
меняется климат, становится ощутимо холоднее, и при этом
исчезает снежный покров. Минус двадцать без снега даже в
отсутствие ветра – достаточно суровые условия.
Лесовозный бульдозерный участок в эту ночь представлял собой
замёрзшее месиво глины и льда в колеях. За эти четыре километра
я умудрился погнуть дюралевую лыжную палку. Нервное напряжение
было на пределе, особенно обидно было терять темп после
хорошей пробежки по снегу. Но вот начался асфальт. Казалось
бы, можно отключить внимание и идти на автопилоте, дорога
всё время на спуск. Настя пошла очень быстрым туристическим
шагом, я пытался от неё не отстать, поскольку фонаря у меня
не было. Сергей и Андрей немного отстали. Всё бы ничего,
но и на ровном асфальте встречались неприятные снежные и
ледовые пятна.
К четырём утра, к самому морозу, мы спустились в Гузерипль.
До отправления автобуса оставалось ещё больше часа. Это
время мы провели в тёплой избе знакомого Серёгиного егеря
Саши. Отдельный поклон вам от Москвы!
Автобус немного задержался. Задние сиденья над двигателем
уже были заняты, пришлось нам устраиваться на промёрзших
местах в середине салона. Как назло после нашей посадки
забарахлил двигатель. После двадцати минут копания в железе
водителю удалось оживить чудо советского автопрома. Явно
не обошлось и без помощи светового давления Серёгиного фонаря.
Несмотря на холод и заполнившую вскоре салон толпу, устроившись
на рюкзаках, мы уснули.
Перед Майкопом, когда появилась устойчивая сотовая связь,
я незамедлительно отправил сообщения о благополучном спуске
в Краснодар и Москву. Неожиданный входящий звонок не принял,
на новые сообщения отвечать не стал из-за иссякавшего заряда
аккумулятора.
Майкоп встретил таким же пронизывающим холодом. На вокзале
удалось договориться с частным таксистом о перевозке до
Краснодара дешевле, чем на автобусе. В одиннадцать утра
я был на станции Краснодар-I, откуда всё начиналось.
На всё мероприятие я затратил: 626,1 р. на билет Москва
– Краснодар и столько же обратно, 156 р. на автобус до Майкопа,
по 50 р. до Гузерипля и обратно плюс 6 р. на транспортные
расходы по Майкопу и 140 р. на возвращение в Краснодар.
Итого 1600 рублей. Всё остальное – газ, продукты, снаряжение
– было общим и таскалось на общих плечах. Атмосфера внутри
группы, хоть мы видели друг друга впервые в жизни, сложилась
очень тёплая, получилось даже лучше, чем с клубными мифистскими
сборами. Выражаю огромную благодарность «подстрекателю»
- Сергею Баранову, а также «братьям и сёстрам» Анастасии
и Андрею Хнаевым. Даст Бог, свидимся ещё в горах.
Ещё через двенадцать часов я сел в поезд, устроился на
своей любимой верхней полке и закрыл глаза. Так завершилась
моя первая зимняя авантюра.
Дата: 1-6 февраля 2005 года
Автор текста: Григорий
Григорьев
|
